Кое-что из жизни советской интеллигенции 1920-х гг.

В 1924 году в Ленинградском суде слушалось скандальное дело о сети подпольных публичных домов. На скамью подсудимых попали содержательница притонов и некоторые наиболее известные посетители.
Владелицу «салонов» приговорили к пяти годам тюрьмы. Посетители-мужчины отделались легким испугом. Пострадал лишь один ценитель продажной любви — знаменитый в то время журналист и писатель Иосиф Львович Оршер, писавший под псевдонимом Ольдор. Ему, как «представителю разложившейся буржуазной интеллигенции», суд запретил жить в Ленинграде и Москве в течение двух лет.
Журналист с решением суда не смирился и отправился за справедливостью в Москву. По свидетельству Корнея Чуковского (Чуковский К. И. Дневник, 1901-1929 гг. М., 1991. С. 298), там он явился к сестре Ленина, Марии Ильиничне Ульяновой, и, конфузясь, начал перед ней оправдываться: «Про меня вот говорят, будто я ходил в дом свиданий...».
Мария Ильинична пришла в ужас: «Товарищ Оршер, мы вам доверяли, а вы ходили на свидания с эсерами и меньшевиками! Стыдитесь!».
Чистая душа, пламенная революционерка так и не поняла, куда именно ходил ее бывший соратник!

***
Первым народным комиссаром просвещения в РСФСР был Анатолий Васильевич Луначарский. Свою государственную деятельность он успешно совмещал с творческой: сочинял пьесы, писал критические статьи и предисловия к различным произведениям.
В 1920-е годы в театре Революции шла его пьеса «Бархат и лохмотья». Одну из ролей в ней исполняла жена Луначарского — Наталья Розенель. Посмотрев спектакль, Демьян Бедный ядовито написал:

Ценя в искусстве рублики,
Нарком наш видит цель:
Дарить лохмотья публике,
А бархат — Розенель.

Эпиграмма вскоре дошла до наркома-драматурга, и он не замедлил ответить:

Демьян, ты мнишь себя уже
Почти советским Беранже.
Ты, правда «б», ты, правда «ж»,
Но всё же ты — не Беранже.