Краткая история Мадрида![]() ![]() 1. Мадрид — один из тех городов, которые стали столицами не в процессе естественного развития, а благодаря волевому решению правителей. Достоевский как-то назвал Петербург «самым умышленным городом на свете». Мадрид тоже входит в число таких «умышленных» городов. Никто и никогда не прочил Мадриду великого будущего. Столицей Испании его сделал в середине 16 века королевский указ Филиппа II. Поэтому, когда спустя еще столетие испанские историки решили записать предыдущую историю Мадрида, оказалось, что вспоминать-то собственно и нечего. Первое упоминание о Мадриде относится к 932 году. В то время это была арабская крепость с 10-тысячным населением. В ходе Реконкисты (так испанцы назвали свою борьбу за отвоевание у мавров Пиренейского полуострова) испанские войска неоднократно осаждали ее, пока, наконец, в 1083 году кастильский король Альфонс IV не присоединил Мадрид к своим владениям. С тех пор Мадрид несколько столетий числился рядовым городком Кастилии и Леона. В общем, чтобы придать Мадриду хоть сколько-нибудь исторического величия, пришлось выдумывать легенду о римском герое Окние, сыне Тиберина (бога реки Тибр), который, будучи изгнан из родной Италии, основал здесь первое поселение. Так гласит Золотая книга истории Мадрида и Толедо. Еще большего труда испанцам стоило узнать, что означает название их столицы. Наиболее распространенная гипотеза утверждает, что слово «Мадрид» — арабского происхождения и будто бы означает «источник полных вод». Неувязочка в том, что к местной речушке Мансанарес этот эпитет вряд ли приложим. Она так мелка, что в течение сотен лет вызывала одни насмешки. Один испанский писатель назвал ее «недоделанной речкой», где лягушки и пиявки умирают от жажды. А Дюма-отец как-то купив на улице Мадрида стакан воды у разносчика, выпил его наполовину, а остаток вылил в Мансанарес со словами: «Эта речка, очевидно, больше, чем я, нуждается в воде». Мадрид облекся в столичные одежды, не отягощенный великим прошлым. Но уже в течение ближайших ста лет после его провозглашения столицей Испании он стал родиной сатирической литературы, современного театра и реалистической живописи. Совсем неплохо для безвестного городка, стоящего на берегу неказистой речушки. 2. Мадрид стал столицей Испании в 1561 году, когда сюда переехал король Филипп II со своим двором. Выбор короля может показаться странным. Ведь окрестности Мадрида — это безжизненная и бесцветная, сожженная солнцем пустыня, без деревьев и даже без травы. По словам Санчо-Пансы, это место, где «три месяца зима, а девять — геенна огненная». Но здесь, очевидно, сыграл роль характер короля — мрачного мизантропа и человеконенавистника. Филипп II всю жизнь преследовал одну цель — торжество католицизма и беспощадное уничтожение еретиков. Над Европой нависла мрачная тень этого выродка в королевской мантии, кадившего своему страшному Богу дымом бесчисленных аутодафе. Но паутина, раскинутая Филиппом по Европе, рвалась повсеместно. Английский адмирал Фрэнсис Дрейк пустил на дно Непобедимую Армаду короля. Порабощенный Испанией народ Нидерландов добился свободы. А Генрих IV Бурбон помешал Филиппу сделать Францию испанской провинцией. Под конец жизни короля-изувера охватила глубочайшая мизантропия. Он переехал из Мадрида в загородный дворец Эскориал, построенный в форме рашпера — орудия пытки, на котором принял мученическую смерть святой Лоренцо, особо чтимый этим благочестивым извергом. Дворец стал частью окружавшей его пустыни. В конце концов оттуда были изгнаны не только придворные, но даже священники, и Филипп заперся в нем с кучкой монахов. Но затем и Эскориал стал для короля слишком просторным. Свои последние годы Филипп провел заживо похороненный в комнате с одним окошком, у подножия главного алтаря дворцовой церкви. Возле этого склепа Филипп велел поставить свой гроб. За несколько часов до смерти он приказал принести череп и возложил на него свою корону. Капризу такого вот человека Мадрид и оказался обязан своим столичным статусом. 3. Всякое учреждение — это тень создавшего его человека, говорил Эмерсон. Над мадридским двором царила мрачная тень Филиппа II. Судите сами: если, например, королю случалось засидеться за ужином позже положенного срока, то его камердинеры, ни слова не говоря, начинали раздевать и разувать его прямо за столом, а затем несли в постель и укладывали спать — иногда «с куском во рту», как свидетельствует очевидец. Однажды король стал жертвой этикета в буквальном смысле. Филипп III, задохнувшийся от чада жаровни, позвал на помощь, но дежурный офицер куда-то отлучился. Он один имел право прикасаться к жаровне. Его искали по всему дворцу; когда он, наконец, вернулся, король был уже мертв. Даже супружеская любовь имела свой распорядок и свою униформу. Когда король приходил, чтобы провести ночь с королевой, он должен был поверх башмаков надевать мягкие туфли, иметь на плече черный плащ, в одной руке держать свою шпагу, в другой потайной фонарь, а локтями придерживать кувшин и бутылку двусмысленной формы. Балы, случавшиеся не чаще солнечных затмений, не могли скрасить вечный траур двора. Находиться в присутствии короля можно было только одетым в черное. Костюмы мужчин с воротниками, охватывающими шею, словно ошейники, уродовали красоту и старили молодость. Дамам мода предписывала носить круглые очки и белить не только лицо, но также руки и плечи. Во время танцев они перебирали четки. Не удивительно, что европейские принцессы, которых прочили в жены испанским королям, ехали в Мадрид, как в монастырь. Редкая из них доживала до 40 лет. Уныние — не самое лучшее средство для долголетия. 4. Католицизм, в сочетании с испанской страстностью, породил довольно причудливые обычаи. Вот что, например, мог наблюдать путешественник XVII века, попавший в Мадрид во время празднования Пасхи. Всю Страстную неделю Мадрид, казалось, кружился вокруг Голгофы, но не в благочестивом порыве, а в любовном исступлении. Храмы были полны влюбленных. У каждой придворной дамы был возлюбленный, но вне определенных дней он не имел права говорить с ней иначе, как издали и жестами. Во время литургии поднятые руки любовников обменивались таинственными знаками. Сводницы обожали часовни, свидания назначались возле кропильниц. Случалось, что кавалеры соперники, сопровождаемые лакеями и пажами, встречались под окном дамы, во имя которой взялись истязать себя. И тогда орудие бичевания превращалось в орудие поединка: господа начинали хлестать друг друга плетьми, а лакеи колотили друг друга факелами. Более выносливый вознаграждался брошенным с балкона платком, который с благоговением прижимался к ранам любви. Затем «кающийся садился за стол вместе со своими друзьями, — пишет современник. — Каждый по очереди говорил ему, что на памяти людей никто не совершал самобичевания с большим изяществом: все его действия преувеличиваются, особенно же счастье той дамы, в честь которой он совершил свой подвиг». Как видите, любовь земная и любовь небесная пребывали в Мадриде в полной гармонии. 5. Пласа Майор — старейшая центральная площадь Мадрида. В наши дни это довольно тихое место, по крайней мере в будние дни. Но в былые времена Пласа Майор была огромной сценой для городских торжеств и церемоний, в том числе и для аутодафе. Скажем несколько слов о том, какой вклад внесла испанская инквизиция в организацию культурного досуга граждан Мадрида. Святейшая инквизиция простирала свои объятия грешникам, держа в одной руке меч, а в другой — факел. Она считала себя правовернее римского папы, советами которого зачастую пренебрегала. Сами короли трепетали перед этим чудовищем. Во время одного аутодафе у Филиппа III вырвалось слово сострадания к жертвам. По воле Великого инквизитора король должен был искупить свою слабость несколькими каплями крови, выпущенной из его руки ножом палача. Аутодафе происходили на Пласа Майор, превосходившей тогда по размеру любую из площадей европейских столиц. Она вмещала треть населения Мадрида. По ее периметру стояли 136 одинаковых пятиэтажных домов. На каждом этаже имелся один балкон с желтыми перилами. На изгибах перил с обеих сторон балконов крепилось по одному факелу из белого воска. Их блеск изумлял иностранцев: при нем можно было даже ночью свободно читать самый маленький шрифт в любом месте площади. Королевская чета и придворная знать наблюдали аутодафе с балконов домов. Внизу, в толпе, глазеющей на костры, протискивались разносчики конфет и лимонада, а продавцы апельсинов с ловкостью кидали свои плоды на балконы придворных дам. 6. Испанский театр зародился из сценических представлений бродячих актеров и любительских постановок, проходивших на площадях и во двориках домов вокруг Пласа Санта-Ана, района, где обитали литераторы. Потребовалось всего несколько десятилетий для того, чтобы драматическое искусство достигло высочайшего профессионального уровня. Благодаря появлению целой плеяды блестящих писателей XVII век стал «золотым веком» испанской драматургии. Пьесы Лопе де Вега, Педро Кальдерона де ла Барки, Тирсо де Молины и сегодня собирают полные залы. 7. Коррида — один из нетривиальных способов ощутить вкус смерти и одновременно насладиться полнотой жизни. Тавромахия, или бой быков, восходит к языческим действам и ритуалам. Сцены смертельной игры человека с быком встречаются еще на критских фресках II тыс. до н. э. Испанская коррида — прямая наследница этой языческой традиции. Поэтому Ватикан всегда взирал на нее с крайним неодобрением. В 1566 году папа наложил прямой запрет на бои быков, грозя отлучить от церкви организаторов, тореро и зрителей. Но Филипп II, зная страстную приверженность его подданных к этому зрелищу, даже ухом не повел. Лишь траур по случаю смерти кого-нибудь из членов королевской семьи мог временно отменить кровавое представление. Зрелище тогда, как и сейчас, было не для слабонервных. Гранды уколами пик доводили быков до бешенства, кровь ручьями хлестала на арену, лошади с распоротыми брюхами тащили по песку свои вывалившееся внутренности, время от времени слышался отвратительный хруст — это бык страшными ударами ног пробивал грудную клетку упавшего человека. Жены иностранных послов, глядя на все это, падали в обморок. А толпа бесновалась от сладострастного ужаса, на арену летели шляпы, ленты, сигары, монеты. Бойня продолжалась до вечера. Последнего быка выводили для традиционной пантомимы с участием зрителей. Толпа в маскарадных костюмах окружала животное. Обмазанные сажей мальчишки кувыркались, женщины падали навзничь, демонстрируя непристойные места, остальные бегали, толкались, шумели под ослепительные вспышки самодельных ракет и треск мушкетов. Некоторые смельчаки с помощью жерди скакали через быка, когда тот устремлялся на них. Грандиозный фейерверк завершал праздник. 8. В XVII веке Испания была единственной страной в Европе, где в монастырь уходили не от несчастной любви, а для того, чтобы обрести любовь. В Мадриде особенно скандальной славой пользовался бенедектинский монастырь Сан-Пласидо. К его прелестным обитательницам наведывались очень знатные сеньоры, о любовных подвигах которых при дворе распевали романсы. Однажды и сам король сделался клиентом этого богоспасаемого заведения. Это был Филипп IV, чей облик запечатлен на десятках полотнах Веласкеса. Его величество, носившее титул христианнейшего короля, без памяти втрескалось в монахиню по имени Маргарита де ла Крус. Несколько раз, переодевшись, Филипп пробирался в монастырь для тайных встреч с дамой своего сердца, которая и не подозревала, какая персона шепчет ей на ухо любовные признания. Чтобы иметь возможность беспрепятственного доступа в покои своей возлюбленной, король даже приказал прорыть в монастырь подземный ход. Когда эти новости достигли ушей настоятельницы монастыря, то ей пришлось пойти на крайние меры. По ее настоянию, в ночь свидания с королем Маргарита должна была притвориться мертвой и с крестом в руках лечь в гроб, окруженный цветами и свечами. Как известно, жениться по любви короли не могут, однако это вовсе не значит, что им незнакомо это прекрасное чувство. 9. Эскориал — резиденцию испанских королей под Мадридом — называют «восьмым чудом света», «симфонией в камне» и «архитектурным кошмаром». Помимо прочего это еще и королевская усыпальница. С ней связана одна романтическая история, о которой я сегодня хочу вам рассказать. Над династией испанских Габсбургов висело проклятие физического вырождения из-за частных кровнородственных браков. Карлос II, последний король из этой династии, от рождения был слабоумен. Но даже такое существо оказалось способно на сильное чувство. В 1679 году он женился на французской принцессе Марии-Луизе. Карлос души не чаял в своей жене и называл ее «моя королева». К несчастью, Мария-Луиза была отравлена в 1689 году. С ее смертью угасла та искра разума, которую еще сохранял Карлос II. Жизнь теплилась в нем еще 10 лет, и все это время он тосковал о своей умершей супруге. Свое царствование Карлос завершил необычным поступком — он пожелал увидеть всех своих предков. Гробница испанских королей, называемая Пантеоном, помещается в центре Эскориала, под главным алтарем часовни. В Пантеон ведет лестница из темного мрамора. Спускаясь по ней, оказываешься в небольшой, но высокой восьмиугольной зале. Она совершенно пуста; только возле одной из стен возвышается престол с бронзовым распятием, и огромная люстра спускается прямо со свода. Ледяной блеск разлит повсюду, могильный холод проникает в самое сердце. В отделанных яшмой стенах находятся ниши с гробницами: направо лежат короли, налево королевы. Ни украшения, ни надписи не отмечают гробниц. Шатающейся походкой, бледный как мертвец, Карлос спустился в королевскую усыпальницу Эскориала и приказал вскрыть все саркофаги. Рассматривая своих предков, он был бесстрастен и молчалив. Но при виде Марии-Луизы сердце короля разбилось. Он со слезами упал на гроб, покрывая ее тело исступленными поцелуями любви — той любви, которая вовеки сильнее смерти. «Моя королева! — восклицал он среди рыданий. — Она с Богом, и я скоро буду вместе с нею!» Его пророчество сбылось несколько месяцев спустя в том же 1700 году. Смерть Карлоса II привела к 14-летней европейской войне «за испанское наследство», в результате которой на испанском престоле утвердились французские Бурбоны. Мадрид вступил в новую эпоху своей истории. 10. Народные восстания и революции во все времена и во всех странах происходили по социально-экономическим причинам. И только история Мадрида знает восстание из-за моды. Во второй половине XVIII века Испанией правил Карлос III из французской династии Бурбонов. Всеми делами при нем заправлял его фаворит маркиз Скиллаче — ловкий неаполитанец, достигший положения первого министра. Этого иноземца и без того не любили, а в 1766 году он вызвал возмущение всех испанцев своим странным и провокационным указом, запрещавшим носить традиционный испанский плащ до пят и широкополую шляпу. Отныне все портные обязаны были шить только укороченные плащи, а продавцы головных уборов должны были сменить ассортимент в пользу французских треуголок. Намерения властей были самыми благими: утверждалось, что эта мера была призвана побороть уличную преступность, так как теперь грабители не смогут прятать оружие под плащом и скрывать свое лицо под широкими полами шляпы. Хотя, возможно, здесь не обошлось и без культурной экспансии: в то время при дворе вошло в моду все французское. Но если говорить прямо, то указ маркиза Скиллаче был самым настоящим самодурством, от которого на версту разило презрительным пренебрежением к национальным традициям испанцев. Кто хоть раз видел этот испанский мужской наряд (ну хотя бы по фильму «Зорро»), тот согласится, что он действительно придает мужчине чрезвычайно воинственный и вместе с тем загадочный вид. Именно этим он и привлекал мужскую половину населения страны. Дополнительную прелесть ему придавала легенда, согласно которой испанский длинный плащ вел свое происхождение от римской тоги — всякое родство с классической древностью тогда высоко ценилось. В общем несчастный указ испанцы расценили как покушение ненавистного иноземца на символ национальной доблести и отваги. Разъяренная толпа мадридцев (естественно, все поголовно в длинных плащах и широкополых шляпах) направилась к королевскому дворцу. По пути поборники национальной идентичности беспощадно колотили всех, на ком была французская одежда. Карлос III не на шутку перепугался. Он тотчас отменил указ, а самого маркиза Скиллачи вежливо попросил провести остаток дней где-нибудь подальше от Мадрида. Благодаря проявленному Карлосом благоразумию мы изучаем в школе Великую французскую, а не Великую испанскую революцию. 11. У музея Прадо странная судьба. С одной стороны, это самая выдающаяся достопримечательность Мадрида, или, как выразился один испанский писатель, «единственное действительно серьезное учреждение в нашей стране». С другой стороны, вот уже двести лет, как музей Прадо терпит одно злоключение за другим, и конца им пока что не видно. Здание будущего музея было спроектировано в 1785 году королевским архитектором Хуаном де Вильянуэвой. Свое название новый дворец получил по имени бульвара Прадо, вдоль которого он и располагался. В 1811 году, во время французской оккупации Мадрида, великолепному зданию был нанесен первый крупный ущерб. Французы устроили в нем казарму и разобрали металлическую крышу, которая пошла на отливку пуль. Хранилищем королевской коллекции живописи дворец Прадо стал в общем-то случайно. Король Фернандо VII отнюдь не стремился к художественному просвещению народа — подобные идеи никогда не посещали головы испанских монархов. Просто в 1814 году, согласно последней французской моде, началась тотальная оклейка обоями всех королевских дворцов и салонов. Супруга Фернандо, королева Изабелла де Браганса, решила, что будет негоже, если 3 тысячи снятых со стен полотен будут пылиться на чердаках и в подвалах. По ее требованию королю пришлось раскошелиться и потратиться на ремонт Прадо, куда и свезли все художественные сокровища. А когда их величества увидели, что это хорошо, дворец Прадо был официально объявлен национальным музеем живописи. Во время гражданской войны 1936–1939 годов в музей Прадо были свезены коллекции из других испанских музеев, так как считалось, что здесь им будет обеспечена неприкосновенность. Однако здание музея, несмотря на его величайшую культурную ценность, подверглось варварским бомбардировкам. К счастью, картины были предусмотрительно убраны в подвалы и не пострадали. 12. Если вам случится посетить мадридский музей Прадо, то вы, конечно, не пройдете мимо двух знаменитых полотен Гойя: «Маха одетая» и «Маха обнаженная». У этих шедевров есть своя тайна. Традиционно считается, что обе картины являются портретами Каэтаны де Толедо, герцогини Альба. Какие отношения связывали ее с художником, до конца не выяснено. Легенда гласит, что со стороны Гойи имела место бурная страсть, а со стороны Каэтаны — временное увлечение гением. На этой романтической версии построен великолепный роман Лиона Фейхтвангера «Гойя». Герцогиня Альба была ярчайшей звездой на небосклоне высшего общества Мадрида конца XVIII — начала XIX века. Получившая тонкое и благородное воспитание, она тем не менее презирала светские условности и чувствовала себя непринужденно как в салонах королевского дворца, так и в заведениях попроще. Каэтана охотно посещала народные празднества и гуляния. Особенно ей нравилось перенимать стиль одежды и поведения мадридских мах, как испанцы называли веселых подружек уличных торговцев и бандитов. И вот однажды Гойя якобы уговорил герцогиню позировать в костюме махи, а потом и без оного. 13. Весна — лучшее время года в Мадриде. И если вам доведется посетить его 2 мая, вы станете свидетелем большого праздника, — кстати, единственного в Испании, который не имеет церковной подоплеки. Этот праздник посвящен народному восстанию против французов. Французские войска под командованием маршала Мюрата, зятя Наполеона, вошли в Мадрид 23 марта 1808 года. Население испанской столицы насчитывало тогда 150 тыс. человек. Но король Фердинандо VII побоялся раздать народу оружие, и в результате Мадрид пал без единого выстрела. Вступивших в город французов освистали, камень, брошенный кем-то из толпы, попал в морду лошади, на которой ехал Мюрат, — этим все и кончилось. Мюрат объявил, что любые беспорядки будут беспощадно подавлены. Тем не менее обстановка в городе накалялась, и рано утром 2 мая Фердинандо VII решил бежать от греха подальше. Но едва королевская карета выехала за городскую черту, как весь Мадрид огласился истошными криками: «Измена! Они похитили короля! Смерть французам!» Монахини мадридских монастырей самоотверженно ухаживали за ранеными, и, по мнению многих историков, именно их помощь пострадавшим в сражении 2 мая положило начало истории международного Красного Креста. И все-таки к часу дня почти безоружные толпы мадридцев были рассеяны 50-тысячной французской армией. Весь следующий день в городе шли расстрелы пойманных патриотов, запечатленные на знаменитой картине Гойи «3 мая 1808 года». Однако дух испанского народа не был сломлен. Вскоре в стране разгорелась партизанская война — герилья. Отныне ни один испанский юноша не мог рассчитывать на любовь девушки, если он не убил хотя бы одного француза. После изгнания французов в 1814 году в Испании были справлены тысячи свадеб. 14. В конце 19 века население Мадрида поделилась на две большие категории: тех, кто курит сигары, и тех, кто их делает. Первые проводили время в бесчисленных мадридских кафе. Изначально кафе возникли на основе ботильерий — винных магазинов, которые стали процветать после того, как в 1808 году был отменен огромный налог на торговлю спиртным. Жители Мадрида быстро приобрели привычку во время вечерней прогулки заходить в ботильерии и пропускать у прилавка стаканчик-другой. Со временем хозяева ботильерий установили внутри столы и стулья; вскоре появились и первые кафе. Сигарный дым на таких собраниях валил столбом. Столь приятное времяпрепровождение мужчин обеспечивали работницы сигарных фабрик, или сигарреры, к которым принадлежала почти половина женщин Мадрида. Сигарреры были самыми красивыми и передовыми женщинами города. Не даром же с одной из сигаррер Проспер Мериме списал свою Кармен. Однако большинство этих дам, несмотря на то, что всем им, по условиям найма, не могло быть больше 30 лет, были весьма серьезные особы. Чтобы поступить на табачную фабрику, нужно было принести от приходского священника письменное подтверждение в добропорядочном поведении. Именно сигарреры создали самый могущественный профсоюз и добились улучшений условий своего труда, а также устройства школ и садов для своих детей. Самым действенным их оружием был знаменитый женский язык. Когда 4 или 5 тысяч работниц табачной фабрики поднимали крик, работодатель-мужчина готов был пойти на любые уступки, лишь бы прекратить этот бедлам. Последний прием сигаррер на работу состоялся в 1920 году, так как автоматизация производства сделала их труд ненужным. Примерно тогда же один за другим стали закрываться и старые мадридские кафе, уступавшие место новым заведениям. Сегодня те и другие — предмет городских преданий. 15. На рубеже XIX–XX веков Мадрид переживал самый глубокий кризис в своей истории. Сама его роль политического и культурного центра Испании была поставлена под сомнение. Созданный как столица огромной империи Габсбургов, которая давно канула в небытие, Мадрид исчерпал свою имперскую миссию и не приобрел новой. В начале ХХ столетия не кто иной, как Мануэль Асанья, будущий президент Испанской республики, писал: «В Мадриде ничего не происходит уже в течение двух столетий. Вся история Мадрида сводится к целованию дамских ручек, любовным и придворным интригам». 16. В северной части одного из самых красивых районов Мадрида, Саламанки, в окружении лесистых холмов, располагается Мадридская Студенческая резиденция. Испанцы называют ее ласково: Рези. Для Испании Рези сыграла ту же роль, что и Царскосельский лицей для России — из ее стен в начале ХХ века вышла целая плеяда знаменитых деятелей испанской культуры, поэты, режиссеры и художники. Рези строилась с 1913 по 1915 год на так называемом Тополином холме, на который вела (и сейчас ведет) вьющаяся по лесу дорога. С его вершины открывался потрясающий вид на горную цепь к северу от Мадрида; в то же время, сев на трамвай, можно было уже через 20 минут оказаться в центре города. Своим созданием Рези обязана двум замечательным педагогам: Альберто Хименесу Фрауду и Фрасиско Гинеру де ла Риосу. Последнему принадлежит девиз нового учебного заведения: «Студенты должны больше работать, больше чувствовать, больше думать, больше желать, больше играть, больше спать, больше есть, больше купаться и больше наслаждаться жизнью». За короткий срок Рези превратилась в один из лучших университетов Европы. Англичане с уважением признавали, что «Резиденция» начала с того места, которого уже достигли английские университеты, и прошла еще немалый путь вперед». В 1920 году в Рези состоялась встреча трех ее самых знаменитых учеников: Гарсиа Лорки, Сальвадора Дали и Луиса Бунюэля. Это были не самые покладистые юноши в Испании, но их наставники сумели завоевать уважение своих воспитанников. Лорка, например, навсегда запомнил обжигающее чувство стыда, которое охватило его, когда проходивший мимо Альберто Фрауд молча поднял брошенный им на пол окурок и положил в пепельницу. Здесь, в Рези, Дали и Лорка написали книгу, которая положила начало испанскому сюрреализму. Ну, а Рези постигла печальная участь Царскосельского лицея: после того, как гениальные ученики первого призыва покинули ее стены, огонь творчества в ней, увы, навсегда угас. 17. С началом 20 века облик Мадрида стал стремительно преображаться. В 1910 году с лица города исчезли 14 улиц — они уступили место широкой магистрали, получившей название Гран Виа. Это была дань появлению в Мадриде первых автомобилей. В годы Первой мировой войны Испания сохраняла нейтралитет. Мадрид оказался в числе немногих европейских столиц, которые избежали разрушений. Поэтому по окончании европейской бойни туда рекой потекли иностранные инвестиции, ускорив процессы модернизации городской инфраструктуры. В 1929 году муниципалитет объявил международный конкурс на разработку проекта расширения города на север. Началось строительство первой линии метро. Население Мадрида увеличилось в два раза, достигнув к 1931 году почти миллиона человек. Однако бурное развитие испанской столицы было прервано июльским утром 1936 года, когда мадридское радио передало самую знаменитую в истории метеорологическую сводку: «Над всей Испанией безоблачное небо». Это был условный сигнал к военному перевороту против республиканского правительства, который возглавил генерал Франсиско Франко. Граждане Испании были вынуждены драться против собственной армии. Мадрид, поддержавший республиканцев, оказался в кольце осады. Двухлетняя битва за Мадрид стала самым затяжным сражением в ходе гражданской войны. 8 ноября 1936 года по городу промаршировали первые интернациональные батальоны защитников Республики — французы, англичане, американцы, русские. Их было всего 4 тысячи человек, и большого вклада в защиту Мадрида они не внесли. Но их участие в сопротивлении оказало неоценимую моральную поддержку республиканцам. Боевой клич интернационалистов: Но пасаран! (Они не пройдут!) вошел в историю, как первый антифашистский лозунг. Советская Россия оказала Испании не только военную помощь. 19 октября 1936 года в Мадриде был показан классический фильм Сергея Эйзенштейна «Броненосец Потемкин». Показ этого фильма стал столь важным событием, что по всей Гран Виа на фонарных столбах были укреплены указатели направления к кинотеатру «Капитоль», где демонстрировалась картина. В зале присутствовал сам президент республики Мануэль Асанья. С большим успехом шли также другие советские фильмы. Их популярность была так велика, что франкисты приурочивали бомбардировки Мадрида ко времени окончания сеансов, когда толпы народа высыпали на улицы. 18. Генерала Франсиско Франко иногда называют единственным фашистом, победившем во Второй мировой войне. Действительно, из всех фашистских вождей он один не только остался у власти после 1945 года, но и пережил Сталина, Черчилля и Трумэна. Диктаторы во все времена питали страсть к монументальным постройкам. Франко не был здесь исключением. При нем в Мадриде был возведен ряд высотных зданий, в том числе огромные административные корпуса из стекла и бетона на Пласа Сан-Хуан-де-ла-Крус, получившие название Новых министерств. Франко внимательно следил за выполнением своего проекта, который буквально стал его манией. Самые опасные работы выполнялись силами 20-ти тысяч заключенных-республиканцев. Тяжелые условия труда погубили 14 человек — по одному на каждый год, в течение которых продолжалось строительство. Множество других получили травмы, сделались инвалидами и заболели силикозом. Правда, следует признать, что по сравнению со сталинскими стройками, Долина павших выглядит почти что санаторием. Строительство мавзолея, начатое 1 апреля 1940 года, завершилось в августе 1954-го. Крипта, вырубленная из цельного гранита, имела более 200 метров в длину и 40 в высоту. Еще через два года был готов крест весом более 200 тысяч тонн. Весь проект обошелся стране в 300 миллионов долларов. Открытие мемориала состоялось 1 апреля 1959 года, в двадцатую годовщину окончания гражданской войны. Десятки тысяч людей, собравшиеся на торжество, выглядели мелкими муравьями в этом непомерно огромном, жутком некрополе. На сегодняшний день в нем покоятся всего два человека — сам Франко и его правая рука, маркиз Хосе Антонио Прима де Ривьера. Демократические власти Испании выделяют средства на содержание Долины павших, рассматривая ее как некий филиал Эскориала. Ежегодно, 20 ноября, в день смерти Франко, сюда направляется шествие его почитателей, которых в Испании называют ностальгикос. В остальное время Долина павших наводнена туристами — это одна из самых популярных достопримечательностей в окрестностях Мадрида. 19. Наши беседы по истории Мадрида мы завершим рассказом о двух элитных футбольных клубах испанской столицы — «Реал Мадрид» и «Атлетико». Маридский «Атлетико» возник как филиал одноименного клуба «Барселоны», почему его команда и носит аналогичные красно-белые полосатые футболки. Впрочем, злые языки говорят, что когда-то, на заре существования клуба, форма «Атлетико» была изготовлена из матрасных чехлов, украденных с соседней фабрики. Поэтому неофициальное прозвище футболистов «Атлетико» — «матрасники». Мадридские болельщики называют себя словом military — «бойцы», а матчи между двумя столичными клубами — «битвой богов». Дело в том, что «Реал» и «Атлетико» избрали талисманами своих клубов две мраморные статуи 18 века, стоящие друг напротив друга в центре «Мадрида». Статуя богини изобилия Кибелы, восседающей в колеснице, запряженной львами — священный монумент «Реал Мадрида». А Нептун с трезубцем и морскими коньками — символ «Атлетико». Их изображения в профиль, лицом друг к другу, печатаются на афишах, возвещающих об очередном местном дерби. Когда той или иной команде удается одержать победу, ее «бойцы» буквально осаждают соответствующее божество. Фаны карабкаются вверх по статуям, увешивают их шарфами, кепками и флагами. В 1994 году они оторвали Кибеле руку, которую нашли несколько дней спустя выброшенной на свалку. Четырьмя годами позже руки лишился и Нептун. После этого перед встречами «Реала» и «Атлетико» обе статуи стали обносить ограждениями. Теперь к ним подпускают только членов команды, а «бойцов» держат в отдалении. Я зарабатываю на жизнь литературным трудом. Буду благодарен, если вы поддержите меня посильной суммой Сбербанк 4274 3200 2087 4403
Ссылка на историю
https://zaist.ru/~Nk57L
|
Новинка по низкой цене
Книга-альбом
ИКОНОПИСНАЯ МАСТЕРСКАЯ ИННЫ ЦВЕТКОВОЙ
mail: inna.tsvetkova@yandex.ru |