О мимолетных желаниях венценосцев

6 мая (здесь и далее даты даны по ст. ст.) 1884 года цесаревичу Николаю Александровичу исполнилось 16 лет. В этот день в церкви Зимнего дворца он произнес присягу на верность престолу и отечеству, о чем великий князь Константин Константинович Романов (поэт К.Р.) оставил следующую запись в своем дневнике:

«Наследник с виду еще совсем ребенок и очень невелик ростом. Прочитал он присягу, в особенности первую, в церкви детским, но прочувствованным голосом; заметно было, что он вник в каждое слово и произносил свою клятву осмысленно, растроганно, но совершенно спокойно. Слезы слышались в его детском голосе. Государь, Императрица, многие окружающие, и я в том числе, не могли удержать слез».

Спустя три недели, 27 мая, великий герцог Гессенский Людвиг с дочерьми и сыном приехал в Петергоф, чтобы принять участие в торжестве бракосочетания великого князя Сергея Александровича и 20-летней принцессы Эллы (Елизаветы Федоровны). Цесаревич Николай записал в своем дневнике: «В половине восьмого обедали со всем семейством. Я сидел с маленькой двенадцатилетней Аликс, которая мне ужасно понравилась».


В последующие дни молодые люди веселились, как подобает в их возрасте — «прыгали на сетке», играли в бадминтон, катались на лодке или просто «возились». Пройдет десять дней, и цесаревич запишет: «Мне очень и очень грустно, что дармштадтские уезжают завтра, а еще больше, что милая Аликс покинет меня».

Чувство к 12-летней дармштадт-гессенской принцессе у наследника осталось, и довольно глубокое. Осенью того же, 1884 года, в дневнике Николая Александровича встречаются такие слова: «Я вдруг чувствую желание жениться. На ком же? Конечно, на Аликс Дармштадтской».

Но на следующий день он запишет знаменитое:

«Желание жениться продолжалось до завтрака, а потом прошло…»

Что же случилось за завтраком, что отвлекло Николая Александровича от матримониальных планов? А вот что (продолжение дневниковой записи):

«За завтраком Перовский (командир императорского конвоя — С.Ц.) изображал бабочку и купающегося в песке воробья, чем он очень удивил тетю Эллу».

Вы только представьте — начальник конвоя, изображающий бабочку! Тут уже не до эротических фантазий.

P.S.
Кстати, русский завтрак того времени .— это наш обед или европейский второй ланч.
А Перовский, разумеется, всего лишь от доброго сердца валял дурака перед молодыми людьми. Хорошим отцом был, наверное.